Сравнение позиций по российскому и английскому праву

Сравнение позиций по российскому и английскому праву в данном деле открывает большое количество различий между двумя правовыми системами, однако обнаруживает и сходства. Говоря о возможности оспорить сделку на основании запрета на злоупотребление правом, как самостоятельного принципа, очевидна разница доктринальных принципов правовых систем. Российское право, благодаря наличию обобщающего принципа добросовестности и запрета на недобросовестные действия, позволяет признать сделку недействительной на одном этом основании. Английское право, не имеющее подобной доктрины, этого сделать не позволяет.

Решение суда: позиция по английскому праву

Особое мнение Лорда Берроуза содержит подробное объяснение доктрины economic duress в английском общем праве, с которым согласились и другие судьи. По его мнению, тремя главными элементами economic duress являются: illegitimate threat (нелегитимная угроза), причинно-следственная связь между угрозой и вступлением в контракт и отсутствие альтернатив у принуждаемой стороны, кроме как подписать контракт. В данном деле вопрос заключался исключительно в определении illegitimate threat, что касается двух оставшихся критериев – и у сторон, и у суда было единогласное мнение о том, что они удовлетворены в данных обстоятельствах. Суд единогласно признал, что illegitimate threat – исключительный случай, который важно отличать от жестких коммерческих отношений, принятых на рынках.

Введение

18 августа 2021 Верховный суд Великобритании вынес решение по делу Pakistan International Airlines Corporation v Times Travel [2021] UKSC 40. В деле между крупной пакистанской авиакомпанией (PIAC) и небольшим семейным туристическим агентством (TT) возникли два весьма важных для английского контрактного права вопроса. Во-первых, о существовании в английском праве доктрины lawful act economic duress (принуждение одного лица другим к вступлению в договор при помощи законных экономических действий, т.е. отсутствовали угрозы жизни, здоровью или вреда собственности в отношении одной из сторон контакта; чаще всего economic duress включает угрозу разорвать контракт или использовать какое-то из его условий так, чтобы заставить другую сторону подписать новый контракт). Во-вторых, о широте применения этой доктрины, в случае ее существования. Суд единогласно подтвердил существование этой доктрины, однако разошелся в вопросе границ ее применения

Представляя интересы в суде Клиента, мы столкнулись с нерешенной проблемой подведомственности споров и жизнеспособности Постановлений Пленума ВАС РФ.
Клиент (Кредитор, Займодатель) со 100% иностранным участием предполагал приобрести бизнес в сфере сельского хозяйства. С указанной целью Общество предоставило Заемщику (ФЛ) денежные средства с целью межевания земель, постановки их на кадастровый учет и регистрации прав собственности в пользу Компании, в которой Заемщик являлся директором и контролирующим участником (более 80% УК).
В качестве обеспечения обязательств были заключены договоры поручительства и залога долей с аффилированными Заемщику компаниями, входящими в агрохолдинг.
Договорная обвязка была заключена с учетом прямого указания на целевой характер займа (см. выше). Так, согласно преамбуле договора займа Стороны договорились о том, что после осуществления всех необходимых процедур по регистрации в пользу Компании прав собственности на земельные участки, 100% долей в уставном капитале данной Компании будут отчуждены Кредитору с учетом процедур новации, предусматривающей замену заемных обязательств обязательствами по Договору купли-продажи.
Во всех договорах, включая заем и акцессорные обязательства, подведомственность была указана в виде Арбитражного суда.

Я с юности люблю научную фантастику:
Стругацких, Азимова, определения КС РФ.

Поздно вечером 21 июля 2014 г. на сайте КС появилось наконец-то определение № 1567-О/2014, датированное, как обычно, загодя (17 июля), по запросу 100 депутатов Государственной Думы о проверке конституционности ряда положений Закона о поправке к Конституции «О Верховном Суде Российской Федерации и прокуратуре Российской Федерации» (http://www.ksrf.ru/ru/Decision/Pages/default.aspx). Закона о ликвидации ВАС РФ.

В крышку гроба ВАС РФ вбит последний, после президентско-исполнительского и законодательского, наконец-то и конституционный гвоздь.

Стиль проводимых в современной России реформ практически ничем не отличается от «советского», так как их проектирование и реализация поручается «универсальным управленцам».

Сложившаяся ситуация в судебной практике создала противоречивую картину — что важнее, преюдиция или правовая позиция Высшего арбитражного суда Российской Федерации? Определяя, что такое преюдиция, необходимо сослаться на постановление Конституционного суда РФ от 21.12.2011 №30-П. В резолютивной части суд постановил, что:
— имеющими преюдициальное значение для суда, прокурора, следователя, дознавателя по находящемуся в их производстве уголовному делу являются фактические обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом, разрешившим дело по существу в порядке гражданского судопроизводства, т.е. когда в уголовном судопроизводстве рассматривается вопрос о правах и обязанностях того лица, правовое положение которого уже определено ранее вынесенным судебным актом.
Исходя из данного конституционно-правового смысла определения преюдиции следует, что это установленные фактические обстоятельства (к тому же — основание, предмет, стороны и т.д.), которая в силу закона обязательна для принятия судом решения по схожим, фактическим обстоятельствам дела.
Как быть в ситуации, когда суд апелляционной инстанции, рассматривая дело. применяет преюдицию (а точнее, обязан применить), ВАС РФ в своей правовой позиции начинает трактовать данное правоотношение совсем в другом свете. Возникшая правовая коллизия требует своего разрешения, что также является существенным пробелом в законодательстве. С одной стороны закон требует применение преюдиции, для формирования единообразия судебной практики, с другой стороны суды обязаны следовать указаниям Высших судов для, опять же, формирования единообразия судебной практики.
На мой субъективный взгляд, применение судом преюдиции обязательно в случае отсутствия правовой позиции ВАС РФ. Однако, в случае, если на момент вынесения решения по делу имеется опубликованное постановление ВАС РФ, где выражается иное толкование рассматриваемого правоотношения, необходимо руководствоваться выраженной ВАС РФ правовой позицией. Т.к. правом толкования норм права и создавшегося правоотношения обладает только «Высший суд».

Недавно было опубликовано постановление Президиума ВАС РФ № 16805/12 по делу № А40-18322/12-115-42. Оно выгодно для банков, оказывающих услуги по инкассации денежных средств и других ценностей (например, векселей) и страхующих такие грузы. Речь идет о допустимости отнесения банками к внереализационным расходам страховых премий по договорам страхования перевозимых при инкассации денежных средств, правомерности уменьшения банками базы по налогу на прибыль на величину таких страховых премий.

Новости судебной системы обычно затрагивают частности и не связаны с фундаментальными вопросами. Да, возможны какие-то кадровые решения, изменения закона, судейского статуса, коррекция финансирования, но все это сочетается с незыблемостью границ ведомств. Новость об объединении высших судов внесла неразбериху. Не то чтобы все карты оказались спутаны, скорее всем стало ясно, что карты обязательно будут спутаны.

Ни одна крупная компания не обходится сегодня без товарного знака. При этом часто обозначение регистрируется сразу для всего спектра товаров и услуг, а используется только для их части. Такое положение дел может препятствовать регистрации другого похожего или тождественного обозначения в отношении однородных товаров конкурирующей компанией. И для того, чтобы регулировать подобные ситуации, в ГК РФ есть статья 1486, предусматривающая возможность аннулирования товарных знаков в связи с их неиспользованием. Заявление на аннулирование товарного знака может быть подано любым заинтересованным лицом, однако критерии заинтересованности неоднозначны.